Является этимологически необъяснимым словом, по поводу которого строится немало догадок и выдвигается различных гипотез. Предполагается, что на базе португальского языка началось его дальнейшее распространение в Европе под знаком zebra. Португальцы обозначали так не только дикую лошадь в Африке, но и дикого осла, обитавшего на Пиренейском полуострове. В России это слово впервые появляется в последней четверти XVIII века, может из французского, если учесть время его заимствования, может из английского или голландского. Есть версия, что данное слово, в свою очередь, было усвоено португальцами из языка банту, местного населения в Конго. Высказывалось мнение об амхарском через Абиссинию происхождении, а также предполагалось, что оно восходит к негритянскому диалекту бунда в Анголе. И его источник ищут и в европейских языках романо-германской группы, — то ли от безысходности всех попыток, то ли под впечатлением, есть такая версия, от быстроты передвижения, скорости бега зебры чуть ли не «ноздря в ноздрю» самому Зефиру! Ищут его везде, где это только возможно; не ищут его разве что лишь в языках славянской группы народов.
Обращает пристальное на себя вниманиене столько география слова, сколько его лексикография и естественное значение, которое, как известно, может быть прямым и косвенным. Это нужно прежде всего для того, чтобы в первую строку вынести признак, потому что значение слова меняется в зависимости от места, времени, обстоятельств, но признак его никому и никогда не изменить. Нужно только подобрать к нему ключ и найдти смысл слова, вскрыв лексический код, и ключ этот, как правило, находится в одном из тех языков, в которых заданное слово встречается. Помимо упомянутых групп языков и их диалектов, искомое слово есть в славянских языках в том же формате, но под другими значениями, так как ни дикие ослы, ни африканские дикие лошади на территории северной Евразии в местах проживания коренного русского населения не обитали. Но и сама возможность допустить к себе эту, прямо скажем, крамольную мысль, что славяно-русы могли быть основоположниками в этом вопросе, кажется уже чересчур. Ведь и с академической точки зрения славянский базар, ещё даже не начавшись, не выдерживает никакой критики.
Значение зебры как вида дорожной разметки, обозначающей пеший переход, является косвенным или переносным по смыслу, так как отражает полосатый окрас в чёрно-белых тонах дикой африканской лошади, и по этой причине не верифицируется и здесь не рассматривается. К тому же сохранились известия, что зебрами назывались и домашние лошади. А что может быть общего между домашним скотом, диким ослом и зеброй? Какое особенное свойство, общее у всех этих животных, легло в основу их наименования?
Натуральное значение зебры в прямом смысле структурировано в основе форм обозначающих для этого животного в различных языках. Корневой слог {зеб} не раскрывается по признаку в синтагматическом ряду и с идентичными этому словами, и поэтому не представляется возможным сразу определить смысл или символизм языкового знака zebra и его дальнейшее распространение по Европе, но что достигается только посредством обзора целого ряда слов, находящихся в отношении друг друга в парадигматическом ряду. Потому ради чистоты метода надо абстрагироваться от семологического тождества {zb} и остановиться лишь на форме обозначающих с корневым слогом {zeb}.
В псковском и тверском наречии зебь означает горло, глотку и имеет надёжные лексико-семантические обоснования для диалектных форм в литовском языке: zebti «медленно есть длинными зубами (тоже о животных)» или zebeti «зобать, подбирать мелкую пищу губами». Аналогично им zebike (zibike) «сумка, мошна для корма скоту (лошади), для овса» в литовском языке, zebenieks «мешок для корма лошадям» в латышском. И в нижегородском и в пермском наречии зепь (зебь) «карман, мошна; сумка, котомка; карман-лакомка, привесный; калита; и пазуха. Зепный, карманный»; откуда имеем форму обозначающего для одежды зипун, кафтан с карманами и пазухами. Клади в зепь орехи да гляди, — нет ли прорехи! И у подьячего пуста будет зепь, как на шее цепь. Здесь важно учесть то обстоятельство, что до конца XVII века государственным языком Великого княжества Литовского (XIII-XVIII в.в.) был русский язык!
На семантическую связь зеби или зепи с хайлом указывают областные формы лексики, такой как псковское или пензенское зепать, кричать, зевать, вопить, орать во всё горло, глотку или зепа, зепала, крикун, орала, тот кто дерёт горло, глотку. Сравнительно с чем гораздо более употребительно и современно зев. В таком случае оказывается возможным объяснить такую форму обозначающего западного ветра, дующего со стороны Атлантического океана, как французское zéphir и латинское Zephyrus (< др.-гр. ζέφῠρος), то есть воющий, громыхающий, так как он имеет достаточно высокую скорость, порой достигающую силы бури, нередко с проливным дождём. Отсюда разница в представлениях о нём римлян и древних греков, которые в отличии от первых считали Зефир одним из самых сильных и стремительных ветров, и поэтому древние римляне западный ветер называли Фавоний (< лат. favonius «мягкий», «приятный»), лёгкий ветер, так как при дальнейшем движении ветра на восток природа зефира положительно менялась. Любопытно, что в Европе он известен больше под другими именами: «понент», «поненте», «поньенте», «поненд», «понендос», что хотя и косвенно, но тоже может указывать на славянские корни в этимологии древнегреческого слова. Зефир, кондитерское изделие мягкой и нежной консистенции с мотивом итальянских мастеров.
Зебу как областное название крупнорогатого скота по линии индийского тура. От европейской коровы зебу отличается большим горбом на загривке, а иногда опушённым по краю шерстью, и большими кожными складками между ногами спереди наподобие зоба как выпученного места, из-за чего он и получил эпитет «двугорбый», — является жвачным животным.
И по тому же поводу, только на иной ступени чередования слогообразующего гласного проходит по линии словообразовательной модели словоформа зоб и образованные от неё словацкое (редко) zob «клюв», «клевок» и польское dziob «клюв» или древнерусское зобь «сыпучий корм» и русское диалектное зобать «подбирать корм клювом, губами (о птицах, лошадях)» или зобница «плетёная корзина из лучины либо бересты, в каких подают лошадям овёс; мешок, торба, из которой кормят лошадей». В болгарском зоб «зерновой фураж (для скота)», македонском — «овёс», «фураж», тоже в сербскохорватском — «овёс», как корм для лошадей, словенском — «кормовое зерно».
На базе корневого слога {зеб} по линии образовательной модели с постфиксом ~р воспроизводится формат зебра и образованные от него русские диалектные слова зебры (зебри), — «нижняя челюсть, скула, сусала», «место под челюстью, как треугольное пространство от шеи и до краёв нижней скулы и подбородка», «нижняя десна и всё пространство под языком», «рыбьи жабры» и зебрить, — «жевать, жамкать, суслить, муслить, слюнить (ртом)». Донское зебрик «крючок на удочке». Крокозябра, невиданный зверь, как фантасмагория прожорливого и кровожадного существа, «коркодил» из древнерусских летописей. Областное зябра «заскульное дыхательное отверстие и всё устройство его, — у рыбы» либо узкоспециальное зябрить «разделывать рыбу, удаляя жабры».
Те же мотивы только на иной ступени чередования слогообразующего гласного в корне имеют слова зубр, полорогое и парнокопытное жвачное животное рода бизонов подсемейства бычьих; зубрить, учить наизусть речь как будто жевать и пережёвывать, мусолить текст, быстро двигая нижней челюстью; зазубрина, след от укуса, оставленного зубастой нижней челюстью животного на твёрдой поверхности, и что-то, что напоминает след от подобного укуса (след от когтей, пилы, ножа). Изюбрь — парнокопытное жвачное животное семейства оленевых настоящего рода благородного вида.
Только лишь на основании вводного материала можно смело утверждать уже о существовании в позапрошлом древнерусской формы обозначающего ziebra*, натуральное значение которого, данное по природе, сводится к особенностям рода лошадей хватать мелкий корм большими губами и жевать его длинными зубами. На этой же основе в славянских языках имеется достаточно слов, как означающих корма именно для лошадей либо ёмкости для кормления тем же лошадям. А также хотелось бы особо подчеркнуть наличие у всех видов в роду Equus мощной нижней челюсти и сверх того выдающихся скул.
И скорее всего местное название для одомашненной лошади перешло вместе с кочевьем и на дикую разновидность африканской особи, а столетия спустя оно возвратилось обратно «в родные края», но уже под другим новым значением. В продолжение же сказанного отмечу, что одним из определяющих критериев происхождения народного эпоса является небезызвестный факт, что и в цикле северных былин герой-пахарь запрягает в плуг именно коня, и в былинах южного цикла — вола.
Казалось бы, что может быть общего между русским и португальским языком? Estepe (порт.), estepa (исп.) — степь, estranho (порт.) — странный, estufa (порт.), (исп.) — печь как «ступа» (в Рюриковом городище печка для выпекания хлеба была изготовлена в виде ступы), estrada (порт.) — дорога, страда. В последнем случае известна уборочная страда и автострада, то же концертная эстрада.
Одним из составляющих племён Великого переселения народов были племена балтийских славян, которых немецкие историки раннего Нового времени все уверенно отождествляли с северными вандалами, избравшими особенный для себя путь и достаточно трудный маршрут. Это было беспокойное племя, отчего римляне в своё время переселили часть их на Британские острова. Переселение вандалов было глобальным миграционным процессом, который будет неверно отождествлять с их военными походами, имевшими место в то же время. Речь конечно идёт об авангардах, представленных войсками, по пройденному пути которых ещё долго шло мирное население, которое в силу различных причин, задерживалось и оседало на завоёванных территориях, ассимилируясь вместе с местными народами. В целом стартовая численность мигрантов оценивается в сотни тысяч людей, а всю процессию сопровождает создание новых поселений и освоение оккупированных. Отмечается локализация поселений в Силезии к югу от Познани, а также восточной Венгрии и Словакии вандалов-хастингов во II-III веках. Наиболее ранние известия о переселении племён относятся к 405 году, когда вандалы вступили в область Рейна и Неккара. В 406 году племена форсируют Рейн в его верховьях, вследствие чего пострадала область Майнца. Начинается взимание дани с городов Трир, Реймс, Турне, Аррас, Амьен. В это время опустошаются окрестности Тулузы. И уже в 407 году состоялся переход вандалов через Пиренеи. А в 415 году вандалы уступили в войне с франками и перебрались через Пиренейские горы в Испанию, овладевши одной из лучших провинций и назвав её собственным именем, более известным как Андалусия, жители которой не уходили в Африку, оставшись владеть ею ещё два столетия. В 428 году племена вандалов подчинили Севилью и Картахены в Испании. И в 429 году состоялась переправа через пролив Гибралтар из населённого пункта Iulia Traducta. 456 год ознаменовался нападением на Южную Италию. Только при переселении в Африку эскортировалось до 60 000 женщин и детей, и это лишь часть населения, которая прошла всю Европу и затем приняла решение о перемещении на африканский континент. И редкие следы их можно найдти в Португалии, так как эта последняя была отдана аланам — союзникам вандалов. Исходная область обитания вандалов локализуется в основном на территории циркумбалтийской зоны, в частности на польском севере, южном берегу моря Балтийского, на всей территории Прибалтики и в западной части Белоруссии (на исторических землях Великого княжества Литовского и литовской Руси).
Видимо, в португальский язык слово попадает тем же путём, что и в испанский. В английском языке оно, вероятно, появляется после переселения вандальских племён на Британские острова. Французский язык его унаследовал, очевидно, когда франки оставались на пути миграции вандалов через горные перевалы в области верховьев рек Адур и Гальего, где нулевой меридиан пересекает точку, пограничную между современной Испанией и Францией. В итальянском языке оказывается, что слово пришло из латинского, в котором оно появляется после того, как вандалы преодолели горный проход и вторглись в Южную Италию. В голландском языке оно, как кажется, укоренилось вследствие географического положения Нижних земель, оставшихся на пути миграций балтийских русов в самом его начале. И это только, что касается письменного слова, отмеченного в средневековых источниках раннего времени, как например, старофранцузское azoivre либо французское zevre, равнозначные более позднему zébre.
Недостатком письменного источника является тот простой факт, что по книгам нельзя определить время происхождения слов, из которых, собственно, состоит любая книга, поскольку сами источники об этом ничего не говорят, а их авторы вряд ли над этим задумывались, прежде чем вставить то или иное слово в текст повествования. Слова появляются в письменном виде по мере их надобности и первое упоминание их в источниках свидетельствует лишь о ранней и поздней фиксации слова, происхождение которого, как правило, уходит в дописьменное состояние и не имеет в известном смысле своего автора. Потому, чтобы найдти происхождение слова, самый простой способ будет — воспользоваться методом вычитывания слогов по складам с определением признаков. Сначала слово, происхождение которого устанавливается, необходимо сопоставить с другими в парадигматическом отношении идентичными словами, из родственных языков включительно, по определённому признаку корневого слога, сопоставляя в них как естественные, так и натуральные значения. Только тогда на выходе можно будет получать верифицируемые результаты и принимать соответствующие им решения.